Глава 14

Марк и Изольда

Глава XIV
Покой и беспокойство.

ТРИСТАН удалился в Уэльс, в страну благородного герцога Жилена.
<###>
Герцог наградил Тристана собачкой Пти-Крю, за то, что он избавил его страну от косматого великана Ургана, который требовал тяжелой дани.
Никто не был бы в состоянии достаточно искусными словами описать свойства и красоту собачки. Шерсть ее отливала столь чудесно расположенными цветами, что нельзя было назвать ее масти: сначала ее шея казалась белее снега, круп зеленее клеверного листа, один бок - красный, точно пурпурный, другой - желтый, как шафран, живот - голубой, как лазурь, спина - розоватая; но, если посмотреть на нее подольше, все эти цвета начинали плясать в глазах, сливаясь в какой-то один оттенок, то белый, то зеленый, желтый, голубой, пурпурный, - то более темный, то посветлее. На шее у нее подвязана была на золотой цепочке погремушка такого веселого, ясного и нежного звона, что от звуков ее сердце Тристана умилилось, успокоилось, и горе его растаяло. Исчезли из памяти все беды, вынесенные ради королевы, - такова была волшебная сила погремушки; сердце, слыша ее звон, такой нежный, веселый и ясный, забывало всякое горе.
<###>
Тристан передал собачку уэльскому жонглеру, умному и хитрому, а тот доставил ее в Корнуэльс. Прибыв в Тинтагель, он тайно отдал ее Бранжьене. Сильно обрадовалась королева, наградила жонглера десятью марками золота, а королю сказала, что этот драгоценный подарок прислала ей мать, королева Ирландии. Она приказала мастеру сделать для собачки домик, изукрашенный золотом и драгоценными камнями; куда бы она ни шла, она носила собачку с собой, как память о своем милом, и всякий раз, как она смотрела на нее, печаль, тоска и сожаление изглаживались из ее сердца.
Вначале она не понимала этого чуда: если она ощущала такую сладость, когда глядела на собачку, то это, думала она, происходило от того, что она подарена Тристаном; видно, мысль о ее друге так усыпляла ее тоску. Но однажды она узнала, что это было дело волшебства и что один лишь звук погремушки чаровал ее сердце.
"О, - подумала она, - хорошо ли, что я нахожу утешение, тогда как Тристан несчастен? Он мог бы удержать у себя эту заколдованную собачку и таким образом забыть свою печаль. По великому своему благородству он предпочел послать ее мне, отдать мне свою радость, чтобы самому терпеть по-прежнему горе. Но тому не бывать! Тристан, я хочу страдать, пока ты страдаешь".
Она взяла волшебную погремушку, позвенела ею в последний раз, тихо отвязала ее, потом бросила через открытое окно в море.
Не было покоя и на душе ее супруга короля Марка. Странное поведение Тристана, его месть предателям баронам, запоздалый отъезд из его страны, тревожили его сон и бодрствование. Но главное, это то, что сердце любимой им Изольды оставалось от него скрыто. Он никак не мог сделать ее счастливой, что бы ни пытался предпринять.
Он чувствовал, что что-то скрыто он его понимания, и это то, что, может быть, знают другие. Однако он не мог расспросить никого, кто мог быть непосредственно причастен к прошлым событиям, интересовавшим его, или к тем, что происходили сейчас. Они продолжали бы говорить ему неправду, сохраняя верность Изольде или Тристану. Прибегать к услугам колдунов он больше не желал, так как прежние его обращения к ним никогда не вносили полной ясности. Какие-то силы мешали их колдовству.
Ни обычным людям, ни колдунам не дано видеть сердца других людей. Один Бог является праведным судьей и видит сердца. Но мысль эта не могла утешить Марка. Ведь сколько раз Господь вставал на сторону Тристана и подтверждал чудесным стечением обстоятельств чистоту отношений его племянника Тристана и королевы Изольды. Подтвердилась чудом с раскаленным железом и верность Изольды супругу королю. Но все же он почему-то потерял прежде любимого племянника, почитаемого за сына, и лишился того счастья, которое от испытывал прежде от общения с Тристаном.
Он вспомнил последнее послание Тристана, в котором он напоминал о великих своих заслугах королю. А ведь он мог бы и теперь служить своему государю также верно.
И тут Марк понял, кто бы мог помочь ему разобраться и прояснить и облегчить душу. Этим человеком мог бы быть старец Огрин. Этот святой старец оказал когда-то помощь Тристану, желая помирить короля и лесных изгнанников, это он написал послание под диктовку Тристана. Если Огрин жив еще и теперь, то окажет великую помощь еще раз, на этот раз королю.
Утром следующего дня, узнав у капеллана место, где живет старец, Марк отправился в путь.
Поприветствовав старца, король поблагодарил его за великую услугу, оказанную прежде старцем. При его участии королева Изольда вернулась в Тинтагель. Затем продолжил:
- Пришел к тебе, великий старец Огрин, за советом. Тристан убил троих баронов. Последних двух убил тогда, когда сам был уже в безопасности, его никто не преследовал и по указу моему уже давно должен был удалиться из корнуэльской земли. Он, видно, мстил за что-то им. Понять я не в силах. Растолкуй мне, что к чему. Ты был посредником меж нами прежде, помог Тристану помириться со мною. Теперь и сам прошу я разъяснений. Тогда легко поверил я Тристану и Изольде, - были основания считать, что они невиновны. Но ныне вновь терзаюсь, весь в сомненьях. Действительно ли не был я обманут ими? Тристан свершил что-либо, за что его бы можно укорить, предал ли он меня?
Пошел молиться старец, и молился долго. Вернувшись, он ответил:
- Да, грешники они пред вами и пред Богом!
- Не верю я, ты объясни мне все.
- Он не просто избавил королеву от прокаженных, как написал в послании, но продолжал любить ее в лесу.
- Ума не приложу, как мог такой преданный рыцарь, изменить своему государю?
- Он и королева случайно выпили колдовской напиток, когда ехали из Ирландии.
Марк продолжал упорствовать:
- Тристан в послании не признает своей вины. И я верю ему.
Огрин ответил:
- Да, он перечислял в своем послании заслуги перед королем и находил различные другие основания оправдать себя и королеву. Но истину своих отношений они продолжают скрывать. Когда-то Тристан действительно служил тебе, как мог, и подвигов его невозможно перехвалить. Однако мне он рассказал о зелье, которое объясняет его преступную страсть.
- Так почему же мне он не признался?
- А вы бы поняли его?
- Все-таки они невиновны, ведь Бог спас их от казни.
- То, что Господь спас их, не свидетельствует об их невиновности. Он только оберёг их от вашего неразумного королевского гнева, несправедливого отношения к их беде.
- Но тогда я и сам был в беде, я видел, что они мне изменили, потому и казнил бы без суда.
- Я не виню, но Господь вас предупреждает через то, что спас их. – Сказал Огрин. - Таково милосердие Божие! Не желая смерти грешника, Господь внял слезам и воплям бедных людей, которые молили Его за приговоренных без суда.
Король задумался: «Действительно, тогда я был разгоряченный, ведь кровь Тристана была на моей постели и муке? ».
- Как же доказать, что Тристан страстно любит королеву? Получается, что поединок любого рыцаря с Тристаном не приведет ни к чему, кроме гибели кого-то из них. Если Господь поможет Тристану одержать победу в поединке, то это еще не будет означать, что Тристан прав. Может, Господь хотел этим покарать противника, а не подтвердить правоту моего племянника?
Огрин ответил:
- Вы сможете доказать это, если сами вызовете его на поединок.
- Но чем я лучше других, ведь и меня Господь может за что-то покарать во время поединка, вместо того, чтобы победой подтвердить его правоту?
- Надо стать справедливым пред людьми и Богом, а потом вызывайте Тристана на бой. Тогда у Господа не будет оснований губить вас. Люди видят поступок, а Бог видит сердца: Он один - праведный судья. Потому-то Он пожелал, чтобы всякий обвиняемый имел возможность доказать свою правоту поединком, и Он сам сражается на стороне более невинного.
Помолчав, Огрин добавил:
- На всем милость Божья. Я рассказал вам правду потому, вы не сможете сейчас в горячке отомстить Тристану, потому что он отбыл в дальние страны. Вам надо помолиться и все спокойно обдумать.
На том закончилась встреча Марка и Огрина.

Глава XV
Белорукая Изольда